Кромка - Страница 51

В сопровождении Савельева я вышел во двор и остановился возле повозки. Здесь же находился возница, который окликнул меня на выходе из оружейного магазина, и еще один тип, вооруженный духовой трубкой смуглый парень. Наверное, именно он выстрелил в меня парализующей иголкой.

— Мне в сено зарываться? — обратился я к следователю.

— Разумеется.

— Мои вещи и оружие там?

— Да. Не переживай, мы не воры, все в сохранности.

Я собрался взобраться на повозку, но Савельев меня придержал:

— Погоди. Это не все.

Он протянул мне кожаный кошелек. В нем были монеты и я спросил:

— Сколько здесь?

— Десять рублей, чтобы знал — каменецкие могут не только людей на улицах похищать.

— Так это плата за моральный ущерб или аванс?

— Скорее, небольшой аванс.

— Понял.

Савельев протянул мне руку:

— Зла не таи, Олег. И удачи тебе.

Молча, я пожал руку следователя и, кинув взгляд на темные небеса, подумал:

«Кажется, опять пронесло. Я уцелел и вышел из очередной ловушки без потерь. Кости не поломаны, почки не отбили и зубы на месте. Это уже хорошо».

24

Возле ночного костра сидели повольники. Они пили горячий взвар и травили байки. Как обычно, вспоминали женщин и случаи из жизни. Разговор неторопливый и спокойный, с редкими солеными шутками и смешками. А я лежал под пологом и, завернувшись в спальный мешок, пытался заснуть. Только не получалось. Беспокойные мысли о будущем не давали расслабиться и я думал о том, что будет завтра.

До Вольска, в который движется караван с припасами, осталось всего два перехода. К вечеру будем на месте, и я покину отряд Романтика. А что дальше? Нужна лодка, чтобы славиться вниз по реке, и ее можно купить. Благо, деньги есть. Но у меня были сомнения в попутчике. Вместе со мной увязался Ельников и я считал, что именно он сдал меня княжеским сыскарям. Как‑то это подло. Хотя доказательств его двуличности, у меня не было и сказать ему в глаза, что он мерзавец, я не мог.

Да чего там? Сам не без греха. Подписал документ и стал агентом княжества. От этого как‑то не по себе. Но что делать? Я поступил правильно — все равно иного выхода не было. А как жить дальше и стоит ли работать на сыщиков, время покажет. Каждый день несет новые опасности и неизвестно, какой срок жизни мне отмерила судьба. Тем более что вчера мы встретили очередных беженцев, которые двигались в сторону гор, и они говорили, что возле реки по — прежнему неспокойно. Бродят банды дикарей и появляются бесы, пропадают люди и горят фермерские поселения. Так что не исключены столкновения с противником…

— Так вот, наша рота в командировке, — пытаясь отвлечься от тяжелых дум, я прислушался к очередной истории, которую рассказывал Ефим, потеряшка, бывший спецназовец — контрактник: — Ставится боевая задача — ночью выйти из расположения и лесами выдвинуться в точку, где предположительно находятся недобитые боевики. Пока ждали выхода, несколько бойцов обкурились и покушали «кашку». Поэтому лагерь покинули в неадекватном состоянии. Отошли от базы на пять километров и один стреляет себе под ноги из пулемета — забыл поставить его на предохранитель. Очередь! Все замерли. Пока разбирались в чем дело, другому укурышу померещилось, что рядом враг. Он давай в зеленку стрелять. Остальные за ним. Шквал огня. Вся рота поливает зеленку свинцом, а из базового лагеря стреляют из миномета. Слава богу, осветительными. Пока разобрались, в чем дело, потеряли время. В итоге демаскировали себя и задержались. Но самое интересное, что в итоге.

— А что в итоге? — спросил его Ельников.

— В конце концов, повернули дело так, что на роту была устроена засада. Духи хотели нас расстрелять, но, благодаря тому, что мы спецназ ГРУ, противник был замечен и отбит с потерями. Несколько человек за это даже медали получили.

— Короче, очковтирательство?

— Оно самое. Сейчас расскажу еще одну историю. Снимайте котелок. Кому горячего взвара?

Стук кружек. Повольники разлили взвар и Ефим продолжил:

— Как и обещал, еще одна история. Наш комбат, находясь в командировке, попросил у начальства новый автомобиль. Но ему отказали, и тогда он решил схитрить. По его приказу минеры заложили на дороге между нашей базой и ближайшим населенным пунктом фугас, а затем комбат выехал из лагеря и остановил свой старый «уазик» в этом самом месте. Затем он и водитель вышли, спрятались, и произошел подрыв. Машина в клочья. Общий итог следующий: террористы охотились на храброго комбата, и подорвали его «уазик». Комбат и водитель выжили, получили легкие контузии и медали. Ну и, конечно, комбату выделили новую машину. Но самое главное — репутация «героического чеченского офицера», хотя у него, на моей памяти, ни одного боевого выхода. Только мародерил и металлолом сдавал. Так что учитесь, друзья мои, как нужно карьеру делать.

Кто- то засмеялся, а один из местных повольников сказал:

— В Каменце в кинотеатр ходил, кино про спецназ смотрел. Думал, на Земле спецназ, в самом деле, крут…

Ефим ему ответил:

— Спецназ есть спецназ. Крутых парней там больше, чем в простой пехоте, сказываются постоянные боевые задачи и серьезный отбор. Но армия слепок общества и если оно больно, то и вооруженные силы такие же. Поэтому в кино одно, ведь создатели иллюзий не снимают фильмы про слабаков, которые никому не нужны и не интересны, а реальность иная. Есть наркоманы и алкоголики, трусы и воры, хапуги и предатели, глупые офицеры и вороватые снабженцы. Как везде. Но самое главное не это, а то, что мы, несмотря на все наши проблемы, решали любые боевые задачи. Плевать на голод, холод и болезни. Дали работу и мы ее сделали. Надо догнать духов — догоняли. Надо неделями сидеть в засадах — сидели. Надо взять полевого командира — брали. А что плохое вспоминаю иногда, так это, наверное, от тоски. Здесь, на Кромке, хорошо. Воля есть и можно развернуться. Но Родина, которой я давал присягу, осталась на Земле. И там я был готов гробить себя за народ, а тут главное мерило деньги.